Спустя чуть больше месяца после возвращения из исследовательской экспедиции из Новой Зеландии по следам Болеслава Августиса и других Сибиряков ее участники поделились своими открытиями на встрече в Музее памяти Сибири.

Доктор Томаш Данилецки из научного отдела Музея памяти Сибири и члены Ассоциации культурного образования Widok— Урсула и Гжегож Домбровски и доктор Рафал Сидерски — отправились на другое полушарие в рамках проекта «Болеслав Августис и Сибиряки из Новой Зеландии. Запрос и оцифровка выбранных архивов».

Проект финансировался совместно с Национальным институтом польского культурного наследия за рубежом «Полоника» и бюджетом города Белостока. Музей памяти Сибири был партнером проекта.

На вечерней встрече в Музее памяти Сибири присутствовали, в частности: заместитель мэра Белостока Пшемыслав Тухлински и руководитель отдела культуры мэрии Анна Печул. Специально на этот вечер в Белосток приехала Марта Шимска из Национального института польского культурного наследия за рубежом «ПОЛОНИКА». Приехали и родственники одного из героев повести, Болеслава Августиса.

Плодотворная экспедиция в другое полушарие

Впечатлениями от поездки и ее результатами поделились доктор Томаш Данилецки, а также Урсула и Гжегож Домбровски. Как подчеркнула Марта Шимска, они отправились в Новую Зеландию в качестве волонтеров. То, что они пережили и чего они достигли, сделало их экспедицию основной повествовательной осью документального фильма, который Институт «ПОЛОНИКА» готовит сейчас на тему о финансируемых ими волонтерских проектах.

В рамках проекта было записано 12 видеорепортажей о «детях Пахиатуа» (то есть польских сиротах, спасенных из Сибири и принятых властями Новой Зеландии в 1944 году) и их потомках. Исследователи получили 18 карточек из альбома Болеслава Августиса, содержащих 147 оригинальных черно-белых отпечатков. Дополнительно они сделали 217 сканов фотографий из архивов новозеландских поляков.

– Нам было очень сложно организовать эту поездку, был даже момент, когда мы задавались вопросом, состоится ли она, – рассказал доктор Данилецки. – Нам было сложно наладить контакт с Новой Зеландией, нам казалось, что мы наткнулись на стену молчания. Но как только мы туда попали, всё это оказалось иллюзией, образ нашего воображения разлетелся вдребезги. Нас окружила огромная доброта, гостеприимство и открытость.

– Мы планировали одну встречу с польской общиной – состоялись три, потому что новозеландские поляки организовали ее для нас как сюрприз. Мы были в Окленде, Крайстчерче и Веллингтоне, — рассказал исследователь. – Активное участие принимала Нина Томашик, президент польской ассоциации. Ее бабушку депортировали из Сокулки, – добавил он. – Нам очень помог и профессор Кшиштоф Павликовски, тоже польский активист.

Из ледяного ада в зеленый рай

Как получилось, что депортированные Советами из Польши оказались в Новой Зеландии?

Вместе с армией Андерса из Советского Союза в Иран было эвакуировано 40 000 цивильных. Около 18 тысяч из них были дети и подростки. Благодаря поддержке Великобритании тысячи польских женщин и детей были перевезены в английские владения в Африке, а также в Ливан, Палестину, Индию, Мексику и Новую Зеландию.

– В 1943 году около 1800 детей отплыли в Мексику, – рассказал доктор Данилецки. – На один день корабль пришвартовался в Веллингтоне. Их тепло приветствовали местные жители и представители власти, в том числе генеральный консул Республики Польша в Веллингтоне Антоний Водзицки и его жена Мария.

Водзицка дружила с женой премьер-министра Новой Зеландии Питера Фрейзера. Возможно, ее стремление привезти польских сирот повлияло на решение Новой Зеландии принять группу польских беженцев, переживших ад Сибири.

30 октября 1944 года 733 польских сироты со 105 опекунами и обслуживающими работниками приплыли в Веллингтон. Там их тепло встретили, а затем перевезли в лагерь в Пахиатуа. (Подробнее об этой необыкновенной истории можно прочитать на нашем сайте «Świat Sybiru»).

– В Новой Зеландии мы увидели рай на земле. Или мечту безумного садовника. Пальмы, коровы, пасущиеся под апельсиновыми деревьями, — сказал доктор Томаш Данилецки. – Между тем, Станислав Мантерис, один из польских детей, спасенных из Сибири и привезенных в Новую Зеландию, рассказал нам: «Никто из нас этого рая не заметил. Мы все хотели вернуться в Польшу».

Участники Белостокской экспедиции имели возможность пообщаться с двенадцатью «детьми Пахиатуи». И к этому еще нужно добавить следующие поколения – детей и внуков.

– На встречах было много людей, от 80-летних «детей Пахиатуа» до их внуков, – сказал доктор Томаш Данилецки. – Когда мы собирались в Новую Зеландию, мы боялись, что, поскольку мы очередная команда из Польши, с нами никто не захочет разговаривать. Тем временем собеседники сами приходили к нам. Некоторые люди приезжали издалека, чтобы встретиться с нами, – признался историк.

Польское гостеприимство в антиподах

На встречах с польской общиной Новой Зеландии наш сотрудник рассказал о Музее памяти Сибири и о том, как Белосток помнит Сибиряков.

– Не хочу, чтобы это прозвучало нескромно, но выступления всегда заканчивались овацией. Поляки в Новой Зеландии этим очень интересуются, они рады, что с ними кто-то хочет поговорить и записать их истории. Каждая встреча сопровождалась многочасовыми дискуссиями и беседами, – рассказывал Данилецки. – Здесь, в Польше, мы помним, что Сибиряки годами не могли рассказывать о своем опыте. Там ситуация была другая. Они могли говорить, но не было слушателей, – подчеркнул доктор Данилецки.

– Мы услышали от них: «Нам не верили», – рассказывал он. – Мы также разговаривали со следующим поколением, уже взрослыми людьми, которые сожалеют, что не расспросили отца или мать об их сибирском опыте. 58-летний Пол проехал несколько сотен километров, чтобы рассказать нам о своем отце. Он очень переживает о том, что не задавал ему вопросов о Сибири, когда его отец был еще жив…

Собеседники доктора Данилецки и супругов Домбровски поделились очень трогательными историями. – Бернар Мазур рассказал о своем отце, у которого осталась всего одна фотография родителей, но он не знал, кто из людей на групповом фото его мать и отец…

Многие дети, прибывшие в Пахиатуа, были настолько маленькие, что мало что помнили из своей жизни до депортации. Они не знали, кто они такие и кто их родители. – Алине Зиоло было 18 месяцев, когда ее депортировали. Она не помнила, что у нее были брат и сестра. В Иране ее доставили в больницу, и там ее случайно узнала старшая сестра: «Это наша Алинка!» – рассказывал Томаш Данилецки.

Казимеж Зайоц был депортирован, когда ему было 2,5 года. Он вспомнил, что находился в одной комнате со своей умершей матерью. Збигнев Поплавски запомнил момент депортации только потому, что после того, как в дом вошли советские офицеры, умерла его бабушка — у нее случился сердечный приступ.

– Большинство из них говорили с нами по-английски. Они признавались, что потеряли родной язык примерно во время учебы в средней школе, – рассказывал доктор Данилецки. – В памяти остались слова, связанные с самыми сильными эмоциями: «мамуля», «дедуля». Они употребляли их в своих рассказах, – говорит историк, который записывал рассказы Сибиряков и их потомков.

Некоторые спустя много лет возвращаются к польскости! – Броня Брукс решила возобновить знание польского языка после выхода на пенсию. Когда мы были у нее дома, на столе лежала книга для изучения польского языка, — добавил Томаш Данилецки.

Новая Зеландия открывает фотографа Августиса

Что удивило новозеландских поляков, так это рассказы Урсулы и Гжегожа Домбровских о Болеславе Августисе. Он жил среди них, но они не знали его как фотографа. «Мы не знали, что наш отец был знаменит», — рассказали исследователям, приехавшим в Новую Зеландию сыновья Болеслава, Збигнев и Станислав.

Многие жители Белостока знают этого довоенного фотографа благодаря Гжегожу Домбровскому. Когда в 2004 году группа детей в одном из заброшенных домов по улице Бема нашла старые фотографии и негативы, новость о счастливой находке дошла до Домбровского, фотографа и фотожурналиста. С тех пор около 20 лет он посвящает свое время сохранению наследия Болеслава Августа. Все это превратилось в большой проект, который включает не только издание двух альбомов с фотографиями, но и выставки, веб-сайт и программу для оцифровки старых фотографий и записи связанных с ними историй.

Урсула Домбровска на встрече в Музее памяти Сибири представила историю семьи Августисов. Вероятно, они были выходцами из январских ссыльных и первоначально носили фамилию Августович. Отец фотографа родился в 1879 году в Риге. Болеслав в 1912 году уже в Новосибирске, куда семья бежала от царских преследований. Семья Августисовы имела имение в Новониколаевске на реке Каменке.

– На сохранившейся фотографии этих зданий есть аннотация: «Они уехали 24 апреля 1932 года», – рассказала Урсула Домбровска. – Они достигли Белостока 6 мая 1932 года. Остановились у Галины Свидерской, активистки Союза Сибиряков. Позже они жили по разным адресам, дольше всего на Спейсеровой, сегодняшней Костельне.

– Болеслав начал работать в фотостудии на площади Костюшко у Нойхаттлера, уроженца Кракова, который инициировал так называемые «уличные фотографии» в Белостоке, то есть фотографии, сделанные на улице, – пояснил Гжегож Домбровски. В 1935 году у Августиса уже была собственная фабрика на улице Килиньского «Христианская фотографическая фабрика Полония-Фильм». – Он был работягой, когда в воскресенье люди шли гулять в парк рядом с Драматическим театром или в недавно созданный парк Планты, он ждал их с фотоаппаратом, – рассказал Домбровски.

У Августиса сохранились тысячи фотографий, многие из которых — изображения жителей Белостока, сделанные на улицах города.

Нажмите здесь, чтобы просмотреть фотогалерею Болеслава Августиса на сайте albom.pl.

После того как Советы вошли в Польшу, семья Августис пережила трагедию. Ян, отец фотографа, был арестован НКВД. Его судьба остается неизвестной по сей день.

– В феврале 1940 года были арестованы остальные члены семьи, Болеслав и его братья и сестры, – объяснила Урсула Домбровска. Как рассказал ее муж, скорее всего, тогда их мать зашла на фабрику Болеслава на улице Килиньского и достала фотографии, негативы, а может быть, и какое-то оборудование. – Все было спрятано в фермерском здании на улице Бема, а фотоаппарат Leica хранился дома. После 1989 года она отправила его в Новую Зеландию. Есть фотография Болеслава тех лет, с этой Leica на шее, — рассказал Домбровски.

Болеслав попал в лагеря в республику Коми. После соглашения Сикорского-Майского он был освобождён и хотел отправится в армию Андерса. По дороге в мобилизационный пункт он был схвачен под Ухтой и снова несколько месяцев работал рабом. Наконец ему удается добраться до Тоцкого. В рядах Войска Польского они продвигаются через Ирак и Палестину в Италию, где сражаются под Монте-Кассино.

– В Италии он фотографирует. Появляются кадры, похожие на те, что мы знаем по его белостокским фотографиям, например, девушки, стоящие на ветках деревьев, — говорит Гжегож Домбровски, показывая зрителям фотографию с подписью «Итальянки на дереве, при сборе шелковицы».

Августис вместе с остальными солдатами достигает Шотландии. Там он демобилизуется. Он решает не возвращаться в контролируемую коммунистами Польшу. – Его армейские друзья Зазулаки засватали ему свою сестру Марию, которая находится в Новой Зеландии. Она была одной из детей Пахиатуа, — добавляет Урсула Домбровска. – Ей написали, что он хороший, отважный холостяк. Болеслав и Мария начинают переписываться, и наконец в одном из писем Болеслав делает предложение и отправляет обручальное кольцо. В 1946 году он сел на корабль Rangitoto и через шесть недель причалил в Веллингтоне.

– Свадьба состоялась через месяц. Брак, вероятно, оказался удачным, говорит Урсула Домбровска. У Марии и Болеслава было двое сыновей — Сташек и Збышек.

– Болеслав пытался вернуться к профессии фотографа, – рассказала Домбровска. – Однако на новом месте у него ничего не получилось. В Новой Зеландии было непросто быстро завоевать доверие местных жителей. Поэтому вместе с кланом Зазулаков (у Марии было много братьев и сестер) Болеслав основал строительную компанию. Они научились строить деревянные здания по местному методу. Со временем семья Августовичей — Болеслав в Новой Зеландии вернулся к первоначальной форме фамилии и построил собственный дом недалеко от Окленда. Они работали на благо польской общины, помогают строить Польский дом, объединяющий культурную и общественную жизнь польской общины, а Збышек и Сташек ходили в польскую школу выходного дня.

Болеслав Августис умер в 1995 году. После него остались негативы и семейные альбомы. Некоторые из них были уничтожены во время наводнения, обрушившегося на Окленд в 2022 году.

Когда в 2023 году приехали исследователи из Белостока, Збышек и Сташек заново открыли для себя своего отца. «Он не говорил о Сибири, но вспоминал жизнь в Белостоке. Он сказал, что это были его самые счастливые годы», — слова сыновей Болеслава передает Гжегож Домбровски.

Августис в коллекции Музея памяти Сибири.

Под впечатлением историей о том, что Белосток помнит своего фотографа, братья Августовичи принесли гостям из Польши остатки семейного альбома. Это 18 черных карточек, на каждой по несколько черно-белых фотографий. Некоторые сделаны в Италии, другие в Новой Зеландии. Гжегож Домбровски обращает внимание на художественный уровень многих портретов. Есть пейзажи, изображения животных и даже Иоанн Павел II на экране телевизора.

Альбом Августиса из рук Урсулы и Гжегожа Домбровских был передан в руки директора Музея памяти Сибири профессору Войцеху Слешиньскому. – По воле Збигнева и Станислава Августовичей мы его передаем, чтобы он был в коллекции Музея памяти Сибири, – отметили ведущие.

– Обещаю, что вскоре, после консервации, эти фотографии будут отсканированы и размещены в наших онлайн-коллекциях, – заявил директор музея.

– Мы также получили от сыновей Болеслава более 20 пленок, которые Августис обработал в Шотландии. Перед сканированием они требуют обслуживания, поэтому в следующем году мы сможем организовать встречу, на которой я смогу рассказать и показать об этом больше, — добавил Домбровски. – В следующем году исполнится 20 лет со дня открытия фотографии Августиса, – сказал он присутствовавшему в зале вице-президенту Тухлинскому. – Может быть, это хорошая возможность почтить его память в городском пространстве?